Каждая жизнь поток. Бурный или смиренный, прерывистый или постоянный, как протянутая нить Ариадны. Поток лжи и искренней неправды, клятв и заверений, любви и боли, друзей и предательства. Поток людей. Большая их часть не оставит в этом потоке ни комка, ни крошки, ни камешка. Другие осядут в нем целыми глыбами, острыми, грубо обтесанными, которые будут тыкать вас в самую душу, оставлять в них скребущие и кровоточащие раны, не заживающие, но доставляющие странно- досадное удовольствие. И никуда не деться от таких людей. Изредка, в порыве самобичевания, когда просыпается не нужная никому, но обязательная в наборе хрупко - неразбираемого человеческого существа, гордость, мы делаем слабые попытки, зарыть, искоренить эти глыбы, но понимаем, что нет на это ни желания, ни душевных сил. Что тянет нас к этим глыбам. Каждому свое. Признаешься ли ты сам себе отчего нужен тебе такой человек, или будешь убеждать себя, что все это временное, выстраданное обстоятельствами явление. Что как только так сразу, избавишься от ненужной, досадной боли, и сравняешь сей камень на своем жизненном пути. И не тут то было. А адреналин? А возможность проявить в себе глубоко зарытый сарказм, поупражняться в словесных баталиях, научиться выглядывать по самым больным местам, а потом тыкать в них самыми дерзкими словами. Есть ли удовольствие ума сравнимое с этим. И нет пожалуй.
А потом ты свыкаешься с этой глыбой, начинаешь чувствовать некоторое душевное родство с нею. Прикипаешь к ней, и ждешь ее проявлений, и начинаешь видеть в ней, нечто человеческое, душевное, истинно-доброе и родное. Стараешься обогреть словом, приласкать мыслью, утешить и ободрить.
И только потом, спустя многие часы и строчки бесед и разговоров, спорок и понуканий, вдруг понимаешь, что он чужой тебе в сущности человек, что и не глыба это вовсе, а коряга, которую унесло очередным порывом потока…
И только рана где-то глубоко, в сердце ли, в душе ли, в мозге напоминает тебе об очередной не сбывшейся надежде.